Воронцовский дворец

После осмотра внутренних покоев покидаем здание через Зимний сад и оказываемся перед фасадом совершенно иного вида; кажется, что это совсем не то здание, в которое мы вошли с парадного двора.

Южный фасад дворца выдержан в романтических формах ориентальной архитектуры. Центр его композиции — глубокая сводчатая ниша-экседра, обрамленная затейливым порталом, характерная для мусульманской архитектуры. Подобным образом оформляли входы в крупные мечети или мавзолеи, в открытые аудитории (площади для молитвы и слушания учителей) крупных медресе.

Известно мнение, что здесь якобы воспроизведены некоторые элементы Альгамбры, дворца эмиров Гренады на юге Испании, последнего гнезда мусульман на Пиренеях. По-видимому, о прямом заимствовании говорить не приходится, скорее здесь нечто символическое. В понимании европейца начала XIX в. Альгамбра — это символ Востока. Сам он был еще здравомыслящему европейцу недоступен, а для того чтобы зачерпнуть и напитаться представлениями о благословенном Востоке, отправлялись в Альгамбру. Кстати говоря, когда россиянам достался Бахчисарай, многие не преминули отметить, что это, дескать, русская Альгамбра.

Мотивы южного фасада Воронцовского дворца, вероятнее всего, следует искать в индийском зодчестве эпохи великих Моголов, парадных постройках Агры и Дели XVI—XVIII вв. Определенные представления о характере и особенностях этой архитектуры через Англию попадали в Европу. Похоже, что господин Блор черпал вдохновение именно в индийских мотивах.

В глубине южной экседры находится широкая стрельчатая дверь, ведущая в Голубую гостиную. На уровне второго этажа устроены три легких балкончика и рельефная арабская надпись — многократно повторяемое славословие пророку. Свод декорирован богатейшим лепным алебастровым орнаментом, выполненным в восточной традиции.

Слева и справа от экседры два симметричных крыла открытой террасы второго этажа, покоящейся на чугунных колоннах с капителями в виде бутонов лотоса. По сторонам от центральной ниши-экседры южные фасады снова обретают черты стиля Тюдор. К западу находится помещение Зимнего сада, за ним столовая, и дальше южный фасад Шуваловского корпуса. В парк он выходит лоджией с тремя арками с ведущей в нее двухмаршевой лестницей. К нему примыкает южная, более крупная, башня Шуваловского проезда. К юго-востоку от центральной экседры стоит библиотечный корпус, соединенный с главным зданием переходом с лестницей. Над юго-восточным углом двухэтажного здания возвышается квадратная башенка, западный фасад оживляет закрытый балкончик-эркер.

Романтические формы дворца вполне отражают настроение эпохи. В те же годы просвещенные россияне знакомились с рыцарскими романами Вальтера Скотта, сказками «Тысячи и одной ночи», новеллами цикла «Альгамбра» Вашингтона Ирвинга. Здесь эти сюжетные мотивы как бы воплощены в камне, в невероятном эклектическом хороводе образов и стилей. Образ мысли романтически настроенного, сибаритствующего русского барства той эпохи отличался подобной же неустроенностью и брожением. В архитектуре проще — и в эклектике случается гармония...

Фасад дворца высится над обширнейшими парковыми террасами, которые спускаются по склону, это — южная регулярная часть парка.

Центральный элемент парка — так называемая «львиная терраса», несколько маршей широкой лестницы, которая фланкируется тремя парами скульптур мраморных львов, вышедших из-под резца итальянского скульптора Бонанни. Два льва, которые катают шарики, и верхние бодрствующие львы — это копии с ренессансных работ. Остальные скульптуры — это сугубо авторские работы Бонанни. Особенно симпатична нижняя пара спящих львов, они выглядят такими добрыми, умиротворенными, сытыми...

Говорят, когда в 1945 г. в Алупку приехал Уинстон Черчилль, ему всё очень понравилось, а особенно — эта нижняя пара львов. Возле одного из львов он долго стоял, курил сигару, улыбался, а потом его спросили, отчего же он впал в такое благостное расположение духа. «Лев, — говорит, — на меня похож». Есть даже анекдот, что, собираясь домой, Черчилль просил у Иосифа Виссарионовича льва ему «завернуть», но Сталин льва не отдал, а гостя спровадил. Впрочем, сведения о том, что некие англичане были готовы отвалить за льва 50 тысяч рублей, встречаются еще в дореволюционных изданиях.

_____________________________________________

Иванов А.В. Алупка: путеводитель. – Севастополь: Библекс, 2008.