Воронье житье-бытье

В настоящее время в большинстве охотничьих хозяйств и в некоторых заповедниках страны разрешен круглогодичный отстрел серых ворон и уничтожение весной их кладок. Раньше на природе ворон держали под контролем хищные птицы. Теперь их нет или почти нет. Многие из хищных в Красных Книгах, а это такие «местообитания», из которых не вылетишь для наведения порядка в пернатом царстве. Вот и множится в Крыму год от года прожорливое воронье племя. Особенно страдают открыто гнездящиеся певчие птицы. Судите сами: 5-6 птенцов вороне на один глоток, а это значит, что за один присест ворона уничтожает весь выводок, соответственно пожирая и все неродившееся потомство от этих птенцов. А сколько вредителей могли бы уничтожить эти птенцы и их несостоявшиеся отпрыски? Уничтожают вороны птенцов не только в гнездах, но и в искусственных гнездовьях, доставая их отгула клювом, а подчас и лапой. Не брезгуют, если повезет, и яйцами и даже охотятся за ними, выпивая их либо на месте, либо унося в укромное местечко. Только одна пара серых ворон за неделю может утащить из утиных гнезд до пяти десятков яиц. И если уж начнут, не успокоятся до тех пор, пока не уничтожат всю кладку. Нападают вороны и на взрослых птиц. И даже довольно крупных. Настигают в полете голубя, например, хватают лапами и бьют клювом по голове. Горе и молодым зайчатам. Совсем маленьких убивают одним ударом клюва и выедают внутренности и мышцы, а за подросшими гоняются целыми бандитскими кланами и все равно настигают.

Справедливости ради надо сказать о том, что едят вороны и грызунов, улиток, гусениц, жуков, ящериц, сколопендр, саранчу, уничтожают в горах и на берегу моря падаль, включают в свой рацион злаки, картофель, плоды дикой фисташки, рябину и браконьерничают в садах крымчан, пожирая вишню, черешню, инжир, груши, яблоки, шелковицу, миндаль, виноград.

Живут вороны подолгу, 80-100 лет. Наиболее частые места гнездования — редколесья, лесные полосы, реже парки, окраины поселков. Гнезда вьют высоко на акациях, тополях, кипарисах, боярышниках. Последние хоть и не очень высоки, зато колючи, что для врага помеха не из последних. В качестве строительного материала используют толстые ветки, лоток внутри выстилают мхом, шерстью, а иногда и всяким выбрасываемым человеком хламом — тряпками, ватой, мотками шпагата и пр. В преддверии весны, задолго до ее наступления, радуются ей, распускают хвосты, подергивают крыльями и хрипло орут. Брачные игры (токовые полеты) начинаются в феврале, и тут уж грубый вороний грай сменяется потенциальными супругами на довольно мелодичное горловое «бульканье». Звук получается такой, будто деревянной палочкой стучат по жестянке с водой. К согласию пара приходит не сразу. В самом начале никаких намеков на симпатию или ухаживания. Ходят, враждебно напыжившись, друг около друга с полураспущенными крыльями и готовыми к бою клювами. Так день-два, пока самка не отступит и не подставит как бы для удара затылок, а самец вместо того, чтобы убить одним кивком головы, начинает нежно перебирать клювом у нее на голове затылочные перья. Заключив таким образом брачное соглашение, супруги не расстаются до конца жизни или горестной гибели одного из них.

Яйца у серых ворон сине-зеленые, разрисованные темными пятнами, в гнезде их три-пять, и пока самка 18-20 дней насиживает, самец кормит ее, охраняет, а в случае опасности для птенцов родители переносят их в клювах в безопасное место. Точно так же могут спасти и свою яйцекладку. Птенцы поначалу голые, некрасивые, «малоразговорчивые», но не вовсе безгласные. Голосок, правда, из малоприятных, но это на наш взгляд, а для родной матушки все, как в русской пословице: «Нет певчего для вороны супротив родного вороненочка».

А. Брэм был очень высокого мнения об умственных способностях ворон и писал, что благодаря их дарованиям, им сравнительно легко живется на свете. И действительно, сообразительность птиц такова, что они вполне осознанно могут считать до пяти (это знал еще И. Соколов-Микитов), легко отличают мужчину от женщины, палку от ружья, спящего человека от притворяющегося, легко узнают враждебно настроенного к ним человека и пользуются «в быту» более чем тремястами различными звуковыми сигналами. При их помощи они делятся с собратьями самой различной информацией, однако у ворон, разделенных пространственно, свои особые «диалекты», в результате чего ворона из Франции не может «перекинуться словцом» с вороной из Польши, и даже сельская не до конца понимает язык городской и наоборот. При совместном содержании эти «иностранки» быстро преодолевают языковый барьер и начинают понимать друг друга с «полуслова».

Воронья стая

В заключение хочется сказать, что автор не против ворон вообще и не призывает к их полному истреблению в качестве персоны нон грата. Совсем нет. А вот сдерживать их размножение и таким образом встать на защиту остатков охотничьей фауны и мелких воробьиных птиц надо. Одним естественным врагам (совам, куницам, ласкам, жалким остаткам дневных хищных птиц) с ними уже не справиться. Количество ворон за последние годы резко возросло и по причине интенсивного хозяйственного освоения Крыма и по причине бесконтрольно множащегося числа самодеятельных туристов, загрязнивших ландшафты полуострова свалками и помойками, где вороны успешно подкармливаются. В качестве санитаров, выбраковщиков больных и слабых птиц и зверей вороны нужны, но в допустимых пределах, и уж коль скоро человек разрушил все возможные в природе параметры равновесия, роль регулятора в данном случае он обязан взять на себя, особенно в заповедниках, птичьих заказниках, охотничьх угодьях, национальных парках.