Балаклавский Свято-Георгиевский монастырь

Старейший на Украине Балаклавский Георгиевский монастырь находится у мыса Фиолент. Добраться до него можно автобусом № 2 от остановки «5-й километр».

Мыс Фиолент поражает воображение своей особой красотой: строгие огромные скалы, синее море, то бушующее, яростное, то спокойное, как зеркало, и бескрайнее голубое небо. Дух захватывает от созерцания этого необыкновенного уголка дикой природы.

Однажды побывав здесь, уже не можешь забыть это чувство удивления, восхищения и, пожалуй, неожиданности, внезапности. Монотонные прежде степные версты, ведущие в монастырь от Севастополя, ныне изменились: куда бы ни кинул взор — повсюду дачные домики, коттеджи, кричащие о вкусах и социальном положении их хозяев, стенки, сложенные из известняка, добытого из земли Гераклеи, набирающие силу деревья и кустарники. И вдруг, так же как в свое время Евгения Маркова — писателя, путешественника и симферопольского педагога — вас охватывает «могущественное и грозное великолепие... Передо мною, — пишет он, — на страшной глуби и на страшное пространство, колыхалось синее, волнующееся море, переливающееся зеленью, багрянцем, серебром и чернью. Громадные утесы, обглоданные, оборванные, шагнули с обеих сторон в ревущее море.

Больше ничего не было, это была какая-то безумно-смелая, волшебная декорация, ничего похожего на то, что я когда-нибудь видел. Она горела и сверкала светом и красками. Она шумела и колыхалась одна в своей великолепной пустынности, без человека, без птицы, без живого дыханья. Она дышала, говорила, смотрела сама, не нуждаясь ни в чем и ни в ком, сама немая и безокая красота. Образы искусства и поэзии, когда-то восхищавшие мечты и сны, когда-то расцветавшие, тихо всколыхались в душе от этого внезапного озарения. Но живая красота все преисполнила, все оттеснила на задний план, очаровав даже чувство...

В это мгновение я понял всю глубину смысла истертого книжного выражения: онеметь от удивления; я стоял и не верил своим глазам... Островерхие великаны сурово стояли среди колыхания и ропота, ступив неподвижною пятою... Один старый, сизо-зеленый, обросший мхом, другой — бурый, желтый, малиновый, лоснящийся своими каменными ребрами... Много их тут, этих угрюмых отшельников. На них нет возможности забраться ни с какой стороны. Только вот кипарисы всползли на одну из верхушек, острых, как сахарная головка, один вперед другого, словно наперегонки: кто кого перещеголяет безумной отвагою. Передний уже взбежал туда, где выше только облака да птицы. Там последний высокий утес, за которым берег поворачивает к северу, и у ног которого с особенной злобой грызутся и плещут волны, это — знаменитый мыс Фиолент...»

Мыс Фиолент на старинных фотографиях

Здесь, у Севастополя, в районе этого мыса, начинается Главная, или Южная гряда Крымских гор, которая заканчивается у Феодосии мысом Ильи или же горой Агармыш около Старого Крыма.

Неповторимой красоты узкая полоса земли — «Русская Ривьера», между морем и горным хребтом — приглянулась еще древним: таврам, грекам, генуэзцам... Недаром говорят, хочешь найти старинное поселение — отыщи самый живописный, подчас трудно доступный уголок. И ты не ошибешься.

Фиолент в переводе с греческого означает «Божья страна». Некогда здесь, на мысе Фиолент (в древности его называли Партенион (Девичий), как предполагают, находилось легендарное святилище таврской богини Девы, жрицей которого была легендарная Ифигения. Согласно древнегреческой легенде, эллинский царь Агамемнон, предводитель греков в Троянской войне, чтобы задобрить богиню Артемиду, по совету жреца, решил принести в жертву богине свою любимую дочь Ифигению. Но когда жрец взмахнул ножом, на жертвеннике вместо девушки затрепетала в предсмертных судорогах лань. Это Артемида в последний момент заменила девушку ланью, а ее скрыто от людей унесла в древнюю Тавриду. Здесь богиня сделала ее своей жрицей в храме Девы, и Ифигения приносила в жертву богине чужеземцев, потерпевших кораблекрушение.

Франсуа Перье. Принесение Ифигении в жертву. 1632-1633

Волею судеб брат Ифигении Орест с другом Пиладом был послан Аполлоном в таинственную Тавриду, чтобы вернуть в Элладу деревянный идол — статую Артемиды. При попытке проникнуть в храм их схватили и отвели к таврскому царю Фоанту. Гибель отважных греков казалась неизбежной. Но брат и сестра узнали друг друга, и Ифигения нашла выход. Сказав царю, что статуя Артемиды осквернена и ее нужно омыть в море, она вместе с пленниками пошла к тому месту, где греки укрыли корабль. Отослав сопровождающих их таврских воинов, Ифигения с братом Орестом и Пиладом бежали из Тавриды.

Кауфманн А. Ифигения в Тавриде (рядом с Ифигенией ее брат Орест и его друг Пилад). 1788

Об этом рассказывает знаменитая трагедия Еврипида «Ифигения в Тавриде». Античный миф послужил сюжетом для произведений многих поэтов и композиторов. Известна и поэма Леси Украинки «Ифигения в Тавриде», написанная ею в Крыму. Впрочем, место, где находился легендарный храм, все еще не обнаружено. Классическая легенда о храме Девы связана и с Аю-Дагом, и с мысом Айя, и Херсонесским мысом — на полуострове много прекрасных и к тому же таинственных мест, овеянных легендами. В их числе — и мыс Фиолент.

Историк Симеон Метафраст сообщает, что древнее капище Артемиды, или Девы, как называли ее тавры, разрушили в I веке, когда в эти места пришел Андрей Первозванный. А на склоне горы устроили пещерную церковь, в которой в 310 году поселился епископ Василий, изгнанный из Херсонеса. Эта церковь послужила впоследствии основанием Георгиевского монастыря. Во всех книгах о Свято-Георгиевском монастыре цитируется легенда о чудесном спасении греков во время бури на скале, получившей тогда название Святого явления или Святого камня. Приведем ее и мы.

"Об основании Балаклавского Георгиевского монастыря есть предание, гласящее из рода в род, что римские греки, имея коммерческий промысел, во время плавания по Черному морю, были застигнуты страшною бурею и гонимы волнами к отторженным от гряды гор чудовищным камням, видя свою неизбежную погибель, вопияли об избавлении к великомученнику Георгию, и он, услышав вопль их сердечный, явился на большом камне, отстоящем от берега в десяти саженях, и буря в тот же час утихла.

Греки, погибавшие, бывшие на краю гибели, спасенные покровительством великомученника, взяли икону с камня и, в знак благодарности, близ того самого места, где погибали, устроили в скале, где ныне Георгиевская церковь, с благословения скифского епископа Ветрания, зависевшего от патриарха (около 891 года), пещерную церковь и поставили чудотворную икону; более других набожные стали жить при храме постоянно, и положили основание обители".

Чудотворная икона Св. Георгия Победоносца пребывала в монастыре до 1779 года. В этом году по рекомендации командования крымским корпусом русской армии, христианское население Крыма переселяется из владений Крымского ханства в Новороссию и митрополит Игнатий вместе с паствой увозит с собой чудотворную икону Св. Георгия Победоносца в Харлампиевскую церковь в Мариуполе. В настоящее время образ находится в Государственном музее изобразительных искусств в Киеве, но он обязательно должен вернуться в свою пещерную обитель. Именно чудотворный образ Георгия Победоносца по православным приданиям помогал сохраниться обители как очагу православия.

Чудотворная икона св. великомученика Георгия Победоносца

Свято-Георгиевский монастырь долгое время соседствовал с представителями иных религий: с XIII века хозяевами этой части Крыма стали татары, позже в Чембало обосновались генуэзцы, а в 1475 году турки подчинили себе полуостров, сделав крымских ханов вассалами Порты. Особая Божья благодать все это время охраняла христианский монастырь. Татары с почтением относились к обители и источнику святого Георгия. Сохранилось татарское предание, связанное с Фиолентом. Могучий богатырь отдыхал на площадке, где после появился монастырь, пока его крылатый конь купался в море. Однажды богатырь увидел огромное чудовище, плывущее прямо к его коню, он схватил скалу и швырнул ее. Упав в море, скала раздавила морского змея и стала называться Фиолент. В другой раз все повторилось вновь. Святой Георгий оторвал утес, кинул его и убил чудовище, а на том месте образовался мыс Айя.

Ученые не располагают документальными источниками первого, наиболее древнего периода существования монастыря, потому что первоначально он относился к Константинопольскому патриархату, поэтому архив мог вывезти в Константинополь архиепископ Игнатий (Реондажский). Однако не исключена возможность, что архивные документы либо вовсе не велись, либо состояли из приходно-расходных книг, поскольку монастырь был очень мал. К тому же в 1780 году в доме архиепископа Игнатия случился пожар, в котором сгорели некоторые документы, возможно, среди них был и архив Георгиевского монастыря.

Первое документальное упоминание о Георгиевском монастыре принадлежит польскому послу в Крымском ханстве М. Броневскому и относится к 1578 году. Он писал: «В этом месте, откуда вытекает этот ручеек, есть деревня, не ничтожная и неподалеку, на берегу моря, на каменистой горе, греческий монастырь. Там обычно празднуют ежегодно торжество святого Георгия благочестивые греки христиане, еще остающиеся в Тавриде, стекаясь многолюдным сборищем».

В старинных грамотах русских царей (1598) о выплате ежегодного жалования четырем православным церквам в Крыму упоминается о церкви Егория Страстотерпца. Возможно, речь идет именно о Георгиевском монастыре.

В сентябре 1793 года Святейший Синод затребовал данные о храмах и монастырях епархии. Но попытка собрать сведения о Балаклавском Георгиевском монастыре закончилась неудачей. Феодосийский епископ Иов отписал в Синод: «Когда и кем заведен, надписей и записок не сыскано и никто из монашествующих о том не знает».

В 1839 году Херсонская Духовная Консистория вновь обращается к настоятелю монастыря митрополиту Агафангелу с просьбой сообщить о времени возникновения монастыря. Ответ митрополита таков: «Когда именно учрежден Балаклавский Георгиевский монастырь по делам, состоящим в оном только с 1794 года, о том никаких сведений не имеется, потому что сей монастырь существует от времени владения генуэзцами Херсонесом Таврическим». Херсонес был передан генуэзцам в 1350 году. Следовательно, Агафангел определил время появления монастыря серединой XIV века, однако архивных документов, подтверждающих эту версию, нет.

В 1803 году монахи нашли в районе Фиолента несколько мраморных колонн, на одной из них была греческая надпись — 1175 год. Одну колонну Агафангел направил морским путем в Николаев. 12 сентября 1830 года комиссия, созданная для построения в городе Екатеринославле кафедрального собора, сообщила Агафангелу: «Его Преосвященство Гавриил, епископ Екатеринославский, Херсонский и Таврический, кавалер, получив при почтеннейшем отношении Вашего Преосвященства мраморную колонну, с особенным уважением к ее древности и месту, откуда она взята, приказал комиссии сей принять ее и употребить при соборе где приличным и совместным покажется. О чем Вашему Высокопреосвященству оная почтеннейшим докладывая, приносим вместе с архипастырем всеусерднейшую благодарность».

Существуют и другие предположения о времени возникновения Георгиевского монастыря. Знаток истории Крыма А.Л. Бертье-Делагард считал, что обитель появилась на побережье Фиолента в начале XV века. Современные ученые выдвигают версию, что Георгиевский монастырь мог быть основан монахами Инкерманского монастыря, которые вынуждены были искать новое пристанище в связи с турецким нападением в 1475 году на княжество Феодоро.

А некоторые исследователи берут во внимание близость Херсонеса Таврического и расположение монастыря на территории, принадлежавшей этому городу-государству, предполагают, что монастырь основан в 422-421 гг. до н.э. выходцами из Гераклеи Понтийской — находившейся на южном побережье Черного моря.

Итак, предположений много, но не хватает доказательств. Не сохранились до наших дней греческие колонны, засыпан древний пещерный храм, археологические исследования практически не велись. Только в 1896 году К.К. Косцюшко-Валюжинич произвел раскопки на мысе Виноградном, где нашел следы средневекового монастыря и небольшой одноапсидной церкви. Так что земля монастыря хранит в себе много загадок и тайн, открыть которые еще предстоит пытливым археологам.

С утверждением в Крыму татарского ханства жизнь в православных монастырях заметно ухудшилась. В огне набегов гибли храмы и церковное имущество. Митрополит Серафим в 1637 году жаловался русскому царю: «... и пришли безбожные нагайцы и татары, и осадили нас, и обобрали до конца, и преосвященные и священные сосуды и церковное строение все поламали... Пребываем во многих бедностях и скорбях от безжалостных одержащих нас агарян. Не только те прошлые беды и в нынешнем году, июля месяца, поймал нас султан и посадил нас в тюрьму — меня и брата моего, попа Димитрия, и взял у нас двести тысяч ефимков (пиастров)».

К началу XVIII века в Крыму сохранились только четыре монастыря. В 1778 году оставшиеся монахи Георгиевской обители откликнулись на призыв архиепископа Игнатия и покинули Крым. При монастыре остался лишь старый монах-отшельник Каллиник, он присматривал за монастырскими постройками в отсутствие монахов. Иеромонах Каллиник прожил 118 лет и был похоронен на монастырском кладбище.

После 1783 года монастырь стал более посещаем. В 1792 году здесь поселились девять человек братии — игумен, три иеромонаха, один иеродиакон и четыре монаха. В 1794 году Георгиевский монастырь был подчинен священному Синоду и стал официально именоваться Балаклавским Георгиевским монастырем.

Наступает новый этап жизни монастыря. После присоединения Крыма к России недалеко от древнего Херсонеса начинает строиться новый город Севастополь — главная база Черноморского флота. Георгиевский монастырь, расположенный всего в 13 километрах от Севастополя, часто посещали и офицеры флота и жители нового города. В 1806 году Святейший Синод обратился к императору с предложением сделать Георгиевский монастырь базовым для флотских иеромонахов. И уже 23 марта 1806 года утвердили штат монастыря: настоятель, пять монахов и тринадцать иеромонахов Черноморского флота. Через семь лет число служителей для Черноморского флота удвоили. Монастырь официально стали именовать флотским.

Георгиевский монастырь. Вид с моря

Традиция присутствия на корабле священнослужителей появилась во время царствования Петра I, когда, собственно, и был создан военный флот. Вначале для службы на военных судах выбирались священники из числа белого духовенства. Но затем эта обязанность перешла к монахам, поскольку их не привязывали к берегу семейные заботы, напротив, связанные обетом, они должны были покорно нести любое послушание. В перерывах между плаваниями иеромонахи жили в монастыре. Постепенно рос Черноморский флот, росло и число иеромонахов. Они принимали участие в дальних морских походах, служили в военных крепостях Сухум-кале и Геленджик, в гарнизонах и укреплениях.

В те времена монастырь, несмотря на то, что он являлся базовым для всего Черноморского флота, жил небогато. Кельи монахов полуразрушены, все постройки обветшали и требовали ремонта, контрфорс, подпиравший склон горы, разрушался на глазах, каменный храм во имя святого Георгия стал непригоден для проведения богослужений. А главной проблемой монастыря стала теснота. Число монахов увеличилось, и они не могли уже разместиться в церкви и других помещениях. Но у обители не было денег на ремонт и строительство новых зданий. На обновление храма собирали всем миром. Три тысячи рублей пожертвовал адмирал Ф.Ф. Ушаков, по сто — севастопольский купец Кази и Великий князь Николай Павлович — будущий император Николай I.

План церкви в 1809 году выполнил архитектор Иван Дамошников. Вскоре было получено и благословение Екатерининской духовной консистории на строительство храма. 2 марта 1809 года новый настоятель монастыря Митрополит Хрисанф заключил контракт с «турецкоподданным» греком Иоакимом Панаиоти, который обязывался «старую церковь святого Великомученика Георгия, сего года апреля в последних числах сломать, и построить новую по данному мне плану, длиною пяти с половиною, шириною трех с половиною, а вышиною двух-трех аршинных саженей, с полукружным алтарем и с выведением над оным восьмиугольного купола с окошками восьмью, в алтарь одним; а церкви ...стены скласть толщиною в один с четвертью аршин, а купола толщина в шесть вершков. В церкви и алтаре пол выстлать плотным камнем и всю церковь снутри и снаружи выштукатурить и выбелить известью».

Камень для церкви использовали от прежнего храма, недостающую часть добывали в соседних каменоломнях. Работу Иоаким Панаиоти должен был завершить в сентябре того же года. Но случилось непредвиденное: при подготовке места для храма и расчистке горы рабочие наткнулись на засыпанную пещеру — остатки древнего пещерного храма. Это обстоятельство и частая смена настоятелей (трое за три года) задержали возведение церкви. Лишь с приходом Митрополита Хрисанфа Новопатрского, в 1810 году ее разобрали и приступили к строительству. В 1814 году храм Святого Георгия принял верующих. Хотя все строительные работы завершили только в 1816 году. В процессе стройки изменился и проект И. Дамошникова: окон оказалось десять вместо восьми, купол церкви установили на цилиндрическом барабане со световыми проемами, вход оформили портиком с дорической колоннадой и треугольным фронтоном.

У входа в храм в стенах появились мемориальные мраморные доски с надписями.

Справа — «Создан храм сей во имя Великомученика и Победоносца Георгия, Проректорством и благодеяниями князя Александра Николаевича Голицына, помощью же адмирала Ушакова, иеромонаха Анания и многих православных Христиан, трудами и стараниями митрополита Хрисанфа, 1810 года».

Слева — «Генерал-адъютант, генерал от кавалерии, граф Иван Осипович Витте, родился в 1772-м году; скончался 21 июня 1840 года, на 68 году от рождения». Ниже был выбит герб графа.

Здесь же, слева, находились еще две медные позолоченные доски с перечислением царственных особ, посетивших монастырь: «Благочестивейший самодержавнейший Великий Государь Император Александр Павлович, осчастливить соизволил посещением сию обитель 1818 года мая 17, при митрополите Хрисанфе и 1825 года октября 27 при митрополите Агафангеле Типальдо». А рядом: «Благочестивейший самодержавнейший Великий Государь император Николай Павлович 1837 году 10 сентября совместно с Александром Николаевичем и Великой княжною Марией Николаевной. В 1837 году 10 октября Великая княжна Елена Павловна, при настоятеле митрополите Агафангеле Типальдо». В верхней части этой доски было изображено всевидящее око и вензель «А.Н.» Александр Николаевич — император Александр II.

На открытках начала 20 века — храм св. Георгия. Георгиевский Балаклавский монастырь

27 октября 1825 года монастырь посетил император Александр I, старший сын Павла I и любимый внук Екатерины II, назвавшей его в честь Александра Невского — покровителя Петербурга, вступил на престол в марте 1801 года после убийства отца, совершившегося не без его косвенного благословления.

Относясь к религии несколько легкомысленно, с 1814 года, он увлекся мистицизмом. Возможно, некоторую роль в этом сыграла скандально известная фанатичка Ю. Крюднер (Крюденер) — внучка фельдмаршала Миниха, с которой он неоднократно встречался во Франции и в России. Монарх взял ее под свое покровительство и вступил в Библейское общество, председателем которого был А.Н. Голицын — Оберпрокурор Святейшего Синода. Князь Голицын оказывал Балаклавскому Георгиевскому монастырю всяческую поддержку: жертвовал деньги, церковную утварь. Часто приезжая в свое гаспринское имение, он наведывался в обитель.

В 1824 году в Кореизе приобрела имение и поселилась его родственница — княгиня Анна Сергеевна Голицына, урожденная Всеволожская, жена князя И.А. Голицына — адъютанта Великого князя Константина Павловича.

В Крыму она появилась не совсем по своей воле. Живя в Петербурге, вместе с баронессой Варварой (Юлианой) Крюднер и маркизом де Местром, княгиня создала религиозно-мистическое общество. Они хотели весь мир обратить в христианство. Весной 1824 года А.С. Голицыну за эту деятельность высылают в Крым. В почетную ссылку вместе с ней отправилась и баронесса Крюднер.

Вскоре к ним присоединилась еще одна любопытная личность — графиня Гаше, больше известная как Жанна де Ламотт Валуа, в которой текла королевская кровь. Она была последней побочной представительницей французского королевского дома Валуа. О похождениях этой знаменитой авантюристки, а может быть и жертвы одной из многочисленных интриг при дворе французского короля Людовика XVI, рассказано в романе Александра Дюма-отца «Ожерелье королевы». В нем есть все: интрига, любовь, фабрикация фальшивых документов, кража самых крупных в Европе бриллиантов, граф Калиостро, клеймение графини де Ламотт, побег из тюрьмы и таинственная смерть графини-воровки. Но оказалось, что смерть де Ламотт была мнимой. Под именем графини Гаше она появилась в России. Тождественность личности графини де Ламотт и Гаше признавалась многими: писателем Ф.Ф. Вигелем, исследователем Л.П. Колли, французским консулом в Феодосии Луи Бертреном, большим знатоком Крыма А.И. Маркевичем... Знал о тайне графини и император Александр I. Графиня Гаше вошла в мистический кружок Крюднер-Голицыной. Вокруг них сформировалась группа единомышленников, пытавшихся обратить крымских татар в христианство.

Портрет Жанны де Ламотт Валуа

В монашеской одежде они разъезжали по Крыму, посещали монастыри и «святые места», бывали и в Георгиевском монастыре, встречались с настоятелем митрополитом Агафангелом. Впрочем, их мессионерская деятельность не вызвала восторга и в Крыму, и вскоре была приостановлена.

В последние годы жизни, как утверждали некоторые дореволюционные авторы, Александр I тяготился бременем управления государством, искал утешения и успокоения в религии. Прибыв 20 октября в Крым, он посетил Симферополь, Алупку, Ливадию, Ялту, Бахчисарай, Евпаторию, Севастополь и Балаклаву. Из этого городка император, несмотря па холодный пронизывающий ветер, в одном мундире, верхом поехал в монастырь. После беседы с настоятелем митрополитом Агафангелом, Александр Павлович продолжил путешествие. При въезде в Севастополь император переоделся на хуторе капитана 2-го ранга М.Б. Берха. На ночлег остановился в казенном доме Ушакова. Побывав на смотре севастопольских полков, в Адмиралтействе, морском госпитале, на батареях крепости, Александр I отбыл в Бахчисарай. В Таганрог он прибыл 5 ноября уже тяжело больной, а через две недели императора не стало. Поездка в древнюю обитель оказалась для него роковой.

Неожиданная смерть Александра I, которому не исполнилось и 48 лет, некоторые его «странности» в последние годы жизни (скорее всего связанные со смертью дочери императора от фаворитки А.М. Нарышкиной) породили ряд слухов. До недавнего времени в печати еще обсуждалась легенда о «таинственном старце» Федоре Кузьмиче, под именем которого якобы Александр I скрывался в Сибири. Проскальзывали намеки, что и в Георгиевский монастырь император заезжал далеко не случайно...

Портрет Александра I

Митрополита Агафангела Типальдо, просвещенного священнослужителя, много сделавшего для развития обители, назначили настоятелем монастыря в 1824 году. Родился он в Греции, в дворянской семье. Учился в Кефалонской академии, там же подстригся в монахи в 1792 году, а в 1804 году получил сан архимандрита. Четыре года служил экзархом в Молдавии, затем был возведен в сан митрополита и в 1815 году направлен патриархом Константинопольским Кириллом на остров Корфу. Часто приходилось переезжать митрополиту с места на место: он служил в Сирии, Кефалонии, а в 1822 году оказался в красивейшем городе Европы — Венеции. Здесь судьба свела его с русским царем Александром I. Как известно, Александр был очень религиозен. Встреча и беседы с Агафангелом, обладающим немалыми знаниями, произвела на царя неизгладимое впечатление. Император пожаловал Агафангелу наперсный бриллиантовый крест.

И когда возник вопрос о том, кто станет новым настоятелем Балаклавского Георгиевского монастыря, Александр I избрал митрополита Агафангела, хотя на это место претендовали и другие достойные духовные лица. Император пожаловал новому настоятелю единовременное пособие в 5 тысяч и установил оклад в 2 тысячи рублей. В 1825 году Агафангел приступил к своим обязанностям и управлял обителью 30 лет. Заслуги настоятеля были отмечены разными наградами: русскими орденами Св. Анны I степени и Св. Владимира II степени, греческим орденом Спасителя II степени. 14 апреля 1845 года настоятелю был пожалован алмазный крест для ношения на клобуке. В 1854 году престарелый митрополит Агафангел отошел от управления монастырем и удалился на покой в Иерусалим.

Новый царь Николай I продолжал покровительствовать монастырю. К нему обратился Агафангел, прося денежной помощи на возведение новой церкви: «Монастырь по своему прекрасному положению, исторической древности, есть место, посещаемое всеми путешественниками по Крыму, из коих многие иностранцы, которые, видя такое разрушительное состояние монастыря, могут иметь самое невыгодное мнение насчет набожности русских».

Деньги на строительство новой церкви собирали во всех губерниях необъятной России. Значительную помощь оказал архиепископ Иннокентий, возглавивший Таврическую епархию и стремившийся возродить святые обители в Крыму. Проект разработал инженер-поручик морской строительной части В.А. Рублев. В 1850 году новый храм в форме трехнефной базилики освятили во имя Святого Воздвиженья Животворящего Креста Господня. Главный вход оформили портиком с расписным фронтоном и тремя арками. Завершали здание небольшая башенка со сферическим куполом и четырьмя оконными проемами. Украшением интерьера был двухъярусный деревянный резной иконостас, выполненный Рыбаковым и расписанный академиком живописи Н.А. Алексеевым (он принимал участие в росписи Исаакиевского собора в Петербурге), иконы написал живописец Силин.

При митрополите Агафангеле были построены каменные контрфорсы. Многие монастырские постройки размещены на террасах, которые укрепили подпорными стенами из бутового камня на глиняном растворе. К концу XVIII века они сильно обветшали, но поскольку денег на полную реставрацию не было, их кое-где и кое-как подлатали. Но 12 февраля 1839 года разыгрался сильный шторм, в результате которого 10,5 метров контрфорса обвалилось. Лишившись опоры, стал разрушаться храм святого Георгия: около его паперти появилась опасная трещина. Настоятель обратился с просьбой о помощи к адмиралу М.П. Лазареву, который организовал сбор пожертвований среди офицеров флота и ходатайствовал к генерал-губернатору и наместнику Новороссийского края графу М.С. Воронцову об оказании помощи обители. По распоряжению Воронцова из Симферополя приехал второй архитектор Южного берега С. Дево. По его проекту был выполнен новый контрфорс из крымбальского камня на известковом растворе, с карнизом и невысоким парапетом, украшенным чугунной решеткой. Строительство началось в конце июня 1840 года и несколько раз прерывалось из-за отсутствия средств. Но как только деньги поступали, строительство возобновлялось и было закончено в 1843 году. Руководил возведением новых опорных стен Ф.Ф. Медведев — вольноотпущенный крестьянин генеральши Нарышкиной. Прошло уже более 150 лет, но, посетив Георгиевский монастырь, вы сможете увидеть контрфорс, сохранившийся до наших времен.

В 1846 году на средства купца из Карасубазара Иакова Гущина обновили источник святого Георгия, построенный в 1816 году Иоакимом Панаиоти. Стену источника и бассейн, куда стекает вода, выложили серо-зеленым гранитом. Рядом на гранитной же доске сделали надпись: «Помощею десницы Господней обновлен источник сей карасубазарским купцом Иаковомъ Гущиным с сыновьями его. Пожертвованием МСХХХ рублей 1846, октября (месяца)». Источник украсили портиком из крымбальского известняка с двумя колоннами, капители колонн поддерживают полный антаблемент — архитрав, фриз и карниз, завершает конструкцию треугольный фронтон. Над источником — мраморное изображение святого Георгия, поражающего копьем змея. В верхней части находился навес, а внизу справа — монастырская кружка: испил святой водицы — пожертвуй монетку. Правда, доход от нее был невелик, например, в 1900 году он составил 13 рублей 68 копеек.

Вода из источников, находящихся на территории монастыря, считалась лучшей в Крыму. Ее с удовольствием пили монахи, паломники и императоры. В одно из посещений Александру II и его семье монахи в дорогу налили бочонок прохладной и чистой воды. К сожалению, в наши дни вода утратила свой чудесный вкус, источник загрязнен неудачно проложенной в советское время канализацией.

В 1850 году благоустроенный монастырь был возведен в степень первоклассного. В том же году приступили к строительству еще одного храма — во имя воздвижения Честного Креста. Его построили на монастырском кладбище по проекту инженера-поручика морской строительной части архитектора В.А. Рулева. Иконостас храма, выполненный "Охтенином Рыбаковым", расписал академик живописи Н.А. Алексеев. Здание частично дошло до нас, как и отстоящая отдельно колокольня.

Популярность монастыря росла. Редкий путешественник, прибывший в Крым, проезжал мимо обители. Летом 1851 года для посетителей построили новую гостиницу. Выстроили офицерские флигеля.У Балаклавского Свято-Георгиевского монастыря всегда было много щедрых дарителей и благодетелей. Большую помощь монастырю оказывал главнокомандующий Черноморского флота адмирал Михаил Петрович Лазарев (1788-1851). Он очень любил посещать обитель, здесь, в святом месте, на фоне красивой природы, в тиши адмирал отдыхал от каждодневных трудов. На территории монастыря Лазареву построили небольшой двухэтажный дом с флигелем. Внутренняя отделка дома была простой: стены побелены известью, деревянные некрашеные полы напоминали палубу корабля. В 1854 году дом пострадал во время сильной бури, но был отреставрирован.

Свято-Георгиевский монастырь в период расцвета

Нарастающая мощь России, ее стремление выйти к Средиземному морю не могли не вызвать опасение у Турции, которую поддержали Англия и Франция. В 1853 году началась война, получившая название Крымской, так как основные военные действия велись у Севастополя. В сентябре 1854 года войска союзников высадились в долине реки Альмы. В жестоком сражении русские войска вынуждены были отступить к Севастополю, началась первая оборона славного города, длившаяся 349 дней. 14 сентября 1854 года английские и французские войска вошли в Георгиевский монастырь. Это был праздничный день Воздвиженья Честного и Животворящего Креста Господня, в обители совершались торжественные службы.

В тяжелые дни войны братия оказалась разделенной на две части: 20 иеромонахов, бывших к началу осады на кораблях, приняли участие в защите Севастополя, 17 монахов во главе с настоятелем Геронтием стали пленниками, им было запрещено покидать монастырь. Однако завоеватели не разрушили православную святыню. Монахам разрешили вести обычный образ жизни и совершать богослужения в храмах. По распоряжению французского военного командования в монастырь доставляли все необходимое: ладан, свечи, муку для изготовления просфор. Да и сами французы часто присутствовали на церковных службах: католических храмов ведь не было. Так и молились рядом захватчики и монахи, просили у Господа одного — победы. Главнокомандующий французской армией маршал Сен-Арно издал приказ об охране обители: «Монастырь Святого Георгия поставлен под покровительство союзных войск. Военным и всяким иным лицам, следующим за армией, воспрещается входить туда насильно, тревожить каким бы то ни было путем его обитателей или нарушать права собственности». Говорят, даже главнокомандующему турецкой армией Омеру-паше и его приближенным, пожелавшим осмотреть монастырские храмы, пришлось снять чалмы.

Маршал Сен-Арно

Возможно, такое уважительное отношение неприятеля к монастырю объясняется тем, что на его территории разместилось командование союзных войск. Сюда из Варны протянули подводный телефонный кабель, который позволял в считанные минуты связаться с Парижем и Лондоном, а в гостиницах монастыря разместили госпиталь. Здесь работала знаменитая Флоренс Найтингейл (1820-1910), одна из первых сестер милосердия. Мы со школьной скамьи знаем о Даше Севастопольской и других девушках, оказывавших помощь раненым русским воинам. В армии неприятеля тоже были девушки и молодые женщины, помогавшие врачам выхаживать больных солдат, им, так далеко заброшенным от дома, тоже хотелось заботы и сострадания. В годы Крымской войны берет начало Международное движение сестер милосердия. Флоренс Найтингейл отличалась энергичным и упорным характером. В Лондоне, перед самым отъездом в Крым, она собирала необходимые в работе медсестер вещи. Чиновники-бюрократы (а такие есть и в Англии) уверяли девушку, что некоторые предметы не могут ей выдать, так как их нет на складе. Но Флоренс, узнав, что ее просто-напросто обманывают, совершила вместе с подругами настоящий налет на склад и получила все, что ей было нужно. В 1855 году она прибыла в Балаклаву. Работала в госпитале, помогая лечить раненых, и завоевала уважение не только врачей и больных, но и монахов. Путешественник Тельфер, побывавший в 1874 году в Свято-Георгиевском монастыре, узнал, что память об этой леди почтительно сохраняется, покои, в которых жила мисс Флоренс Найтингейл, охотно показываются привратником, их предоставляют для ночлега богомольцам и иностранцам.

Флоренс Найтингейл с ранеными

Французы не разорили монастырь. Однако неприятель причинил ущерб его хозяйству: были уничтожены виноградник и фруктовый сад, строевой и дровяной лес, разграблен хутор, принадлежавший обители. Взамен, покидая Крым, захватчики оставили 8 деревянных бараков, устроенных для раненых, большую железную лабораторию, 20 лошадей и несколько ящиков вина.

Как уже говорилось, всю войну в монастыре шли службы, монахи молились о даровании победы русским войскам. А иеромонахи, защищавшие Севастополь, принимали участие в боях, показывая пример мужества и отваги, утешали раненых, напутствовали умирающих. Расскажем о двух из двадцати.

Иеромонах Иоанникий (Савинов) состоял при 45-м флотском экипаже. В ночной вылазке с 10 на 11 марта 1855 года французы захватили передовые укрепления русских на Корабельной стороне. Надо было отбросить неприятеля назад. Защитники под командованием С.А. Хрулева внезапно атаковали французов, разгорелся бой. Впереди атакующих бежал монах с крестом в руке, ободряя и увлекая за собой солдат. После окончания боя Иоанникий помогал врачевать раненых, отпевал умерших, не делая разницы между своими и вражескими солдатами. В тот момент неприятельская пуля ударила в крест отца Иоанникия, отчего нижняя его часть сломалась и отлетела в сторону, а сам священник на некоторое время потерял сознание. Он скончался от контузии и смертельных ран 9 июня 1855 года. Посмертно был награжден орденом Святого Георгия 4-ой степени, редчайшей для священника наградой. Узнав о геройской гибели И. Савинова, граф Д.Н. Шереметьев дал вольную его матери и всем его родственникам.

Иеромонах Иоанникий в бою

Иеромонах 44-го флотского экипажа Иоанникий (Добротворский) в марте 1855 года участвовал в бою вместе с солдатами 1-го батальона Камчатского полка. Целую ночь он ободрял солдат, помогал раненым, напутствовал умирающих. Обнаружив среди мертвых тел раненого неприятельского офицера, взял его в плен и сдал начальству. Иоанникий зарекомендовал себя отличным разведчиком, не раз участвовал в ночных вылазках в расположение неприятеля.

После окончания войны все флотские иеромонахи и братия были награждены медалями «За защиту Севастополя», «В память войны 1853-1856 гг.» и специально учрежденной для духовенства наградой — наперсным крестом на Владимирской ленте («В память войны 1853-1856 гг.») с надписью «На Тя Господи уповахом, да не постыдимся вовеки».

Покидая обитель, союзники увезли несколько древних икон и книг. Интересна история иконы святых Симеона Персидского, Анастасии Узорешительницы и Великомученицы Параскевы. После войны икона попала в Англию, оттуда перебралась во Францию, а затем в Германию. Там, в городе Висбадене, в лавке букиниста ее нашел флигель-адъютант гвардии полковник Н.Н. Толстой. Он привез православную святыню в Петербург и передал императрице Марии Александровне, которая вернула ее Свято-Георгиевскому монастырю. Путешествие иконы длилось двенадцать лет.

За годы войны монастырские постройки пострадали от невиданно сильного шторма, разыгравшегося на море 2 ноября 1854 года. Во время этой бури утонули 11 судов противника, в их числе знаменитый «Принц». Ураганный ветер сорвал крыши с многих зданий обители, повредил церковь и колокольню, погнул крест на храме святого Георгия. Это было настоящей бедой, из-за бедности монастырь не сразу смог восстановить пострадавшие строения. Но с Божьей помощью трудолюбивые монахи постепенно отстроили обитель, возродили чудесный сад и виноградник. Е. Марков, посетивший монастырь в 60-е годы, таким увидел его: «... я подошел к решетке монастырского двора и глянул вниз... Подо мною была бездна. Монастырь висит на карнизе этой бездны; голова несколько кружится от непривычки, когда смотришь вниз.

Обрыв к морю крут и спадает многими этажами... Кипарисы сбегают от монастыря к морю, по камням и скалам. По этим же обрывам теснятся с ними персики и миндальные деревья. Белый и розовый снег их пахучих цветов круглыми шапками врезается среди темной зелени кипарисов... Я спустился к морю. Отсюда взглянул на монастырь; он висел надо мною, будто занесенный в облака... Вот истинное место для молитвы, для созерцания Бога; тут, действительно, поклонишься Ему со страхом и трепетом; тут невольно сознаешь, вместе с псалмопевцем, — прах еси и во прах отыдеши».

Погост монастыря, где нашли свой последний приют служители обители, знатные вельможи и люди, о которых история сохранила весьма скудные сведения, находился на верху горы, возле храма Святого Воздвиженья. Образовался он, видимо, сразу после основания монастыря. Известны и захоронения, произведенные в церквях обители.

Время и войны разрушили Некрополь. Утрачены надгробия, могилы.

Сохранившиеся же сведения о тех, кто погребен в монастыре, расширяют наши знания об этой обители, являются дополнительным источником в изучении ее истории.

Самое раннее известное захоронение датируется 1775 годом — это могила Гервасия Сумельского — иеромонаха и путешественника из монастыря Сумела (современная Турция). Знакомясь с Крымом, он прибыл в Георгиевский монастырь, где и скончался.

Здесь же был погребен настоятель митрополит Хрисанф Новопатрский, умерший в 1824 году на 92-м году жизни. На его могиле балаклавские греки в 1893 году возвели часовню, сохранившуюся до наших дней.

Почти век прожил в обители монах-отшельник Калинник (1692-1808), скончавшийся в возрасте 116 лет.

В монастыре похоронены: князь А.Н. Голицын, много сделавший для процветания обители; родственник народоволки Софьи Перовской, друг Пушкина, Жуковского и многих декабристов, губернатор Оренбургской губернии, граф В.А. Перовский; генерал от кавалерии граф И.О. Витт (Витте); участник Отечественной войны 1812 года генерал-майор Н.И. Тригони; академик живописи А.Е. Карнеев, участвовавший в росписи храма Св. Николая на Братском кладбище в Севастополе и его жена Александра Фоминична; участник обороны Севастополя 1854-1855 гг. вице-адмирал Н.М. Соковнин и Любовь Петровна Соковнина (урожденная Папенгут). Здесь же была погребена вдова майора Фотиния Сорочан. После захвата англичанами Балаклавы, она жила в Карани с пятью дочерьми ее брата, взятого в плен капитана Стамати. По приказу лорда Раглана Ф. Сорочан с детьми отправили в Георгиевский монастырь, где она скончалась 3 июля 1855 года. На погосте обители похоронены: А.Н. Чапони и Е.И. Бамбука и многие священнослужители — настоятель монастыря архимандрит Евтихий, иеромонахи Моисей, Акинф, Иезикил, Платон, Анастасий, Феоктист, Антоний — студент казанской Духовной Академии и многие, многие другие.

В годы Великой Отечественной войны на территории монастыря появились новые могилы. Сохранились только два надгробия: рядовому Т.А. Романову и «неизвестному капитану».

Монастырь Святого Георгия получал материальную помощь от Черноморского флота, а также вел свое хозяйство. При поступлении в обитель монах Каллиник передал 44 десятины земли. В конце XVIII — начале XIX века указами императора монастырь получил земельные угодья площадью около 904 десятин. В последующие годы его владения увеличились благодаря пожертвованиям адмирала Ф.Ф. Ушакова, вице-адмирала П.В. Пустошкина и командира греческого батальона полковника Цапония. В 1893 году управление госимущества Таврической губернии выделило Свято-Георгиевской обители участок леса площадью 150 десятин. Но не все земли были пригодны для ведения хозяйства, часть из них находилась в гористой местности, почва там была каменистой, и на ней ничего не росло. На остальной земле монахи сеяли зерновые, разбивали виноградники и фруктовые сады. В окрестностях монастыря находился принадлежащий ему хутор с большим домом и хозяйственными постройками, тремя колодцами, садом и огородами.

Иван Айвазовский. Вид Георгиевского монастыря. 1858 год

Участок у моря взял в аренду в 1896 году Григорий Иванович Апарин. Там он устроил дачный поселок. Красивые места, теплое море и невысокая цена сразу привлекли отдыхающих. Для монастыря, очевидно, это предприятие тоже оказалось выгодным, потому что братия вновь передала Г.И. Апарину крупный участок пляжа. К 1904 году арендаторы обрабатывали 30 десятин земли. Они построили 4 дома по 7-8 комнат в каждом, благоустроили территорию, проложили удобные дорожки к пляжу, посадили сады и виноградники. Каждый небольшой дачный поселок имел свое название: хутор Джанишев, Александриада, Малое Жемси. А все вместе они именовались Апаринские хутора.

С конца XIX века монастырь владел подворьем в городе Екатеринодаре Кубанской области. Оно было пожертвовано мещанкой Ириной Корнеевой, купцом Георгием Дмитриевичем Бугримом и мещанином Иваном Яковлевичем Резниковым. В 1894 году здесь построили церковь во имя Георгия Победоносца, в 1897 году возвели новую колокольню и построили двухэтажный каменный дом.

Итак, благосостояние Георгиевского монастыря крепло. Ежегодно он получал на содержание от государства 3000 рублей. Также доход обители складывался от аренды, продажи свечей, кошелькового сбора и пожертвований, процентов от вкладов (монастырь имел капитал в Севастопольском отделении Госбанка).

В ноябре 1890 года настоятелем монастыря назначили игумена Никандра. Он родился в 1839 году в селе Слободском Вятской губернии в семье купца А.Д. Чувашина. В 1854 году поступил в Соловецкий монастырь, став свидетелем курьезной в военной истории защиты обители от англичан. Инвалидная команда, вооруженная бердышами и секирами «времен Федора Иоанновича» и десятком малых орудий, более девяти часов вела артиллерийскую дуэль с двумя 60-пушечными английскими фрегатами. Не рискнув высадить десант, англичане убрались восвояси, вызвав недоумение своими действиями как в Англии, так и в России.

И вот спустя 36 лет после этих событий игумен Никандр появился в Георгиевском монастыре, старые монахи которого тоже помнили Крымскую кампанию и пленение их обители англичанами и французами. Приезд Никандра совпал с подготовкой монастыря к празднованию его тысячелетнего юбилея. И новый настоятель энергично взялся за дело, сделав попытку с размахом отметить знаменательную дату и решить заодно многие социальные монастырские проблемы.

В Святейший Синод, епископу Таврическому и Симферопольскому Мартиниану, многим частным лицам пошли письма с напоминанием о древности обители и просьбой о помощи. Вскоре, в конце мая 1891 года, настоятелю пришел ответ из Таврической епархии: «По указу Его Императорского Высочества, Таврическая Духовная Консистория сим дает Вам знать, для сведения надлежащего исполнения, что на рапорте Вашем от 17 сего мая за № 52, с ходатайством о выдаче программы торжества тысячелетия вверенного Вам монастыря, резолюция Его Преосвященства, от 23 сего мая за № 2120 последовала такова: «За отсутствием научных обоснований относить начало Георгиевского Балаклавского монастыря к 891 г., мною не будет испрашиваться благословения Св. Синода на празднование тысячелетнего существования оного монастыря и потому не будет составлено особенной программы для этого торжества, а будет только совершено архиерейское служение с крестным вокруг алтаря обители ходом по случаю храмового праздника Воздвиженья Креста Господня в верхней кладбищенской церкви».

Более чем сдержанный ответ епископа не охладил пыла настоятеля и его стремления отметить юбилей. Тем более, что стали поступать пожертвования. Обер-прокурор Святейшего Синода К.П. Победоносцев, находясь на отдыхе в Гурзуфе, передал Никандру 2 тыс. рублей.

Знакомясь с монастырем, новый настоятель обратил внимание на полузасыпанную пещеру в горе позади храма Святого Георгия и, узнав от монахов, что это «остатки древней пещерной церкви, которая существовала от времен Апостольских, 23-го сего января 1891 г. я приказал очистить эту пещеру и оказалось в ней на аршин глубины песку, каменьев и разного мусору, когда же все очистили, то оказалось в пещере выложенная из камней стенка, два углубления и высеченные из камней два уступа и три ступеньки небольшие в виде винтообразной лесенки. В одном углу у стенки под большим камнем нашли 75 древних серебряных мелких монет неизвестного происхождения и времени». Десять из них настоятель направил в Таврическую епархию, откуда половина попала в Таврическую Архивную комиссию, а другая — в один из музеев Санкт-Петербурга. Еще десять монет послали управляющему канцелярией Святейшего Синода В.К. Саблеру.

С этого времени в душу Никандра запала мысль о возобновлении пещерного храма. В ответ на его просьбы, 12 августа 1891 года Таврическая Духовная Консистория указала, чтобы епархиальный архитектор осмотрел «оную церковь, может ли она быть восстановлена в том виде, в каком существовала прежде, без опасности для жизни богомольцев, а если может, то просить снять копии с развалин оной церкви и о составлении проекта на возобновление этого храма, со сметой на эту перестройку». Уже через две недели Таврический епархиальный архитектор К. Дорошенко вместе с настоятелем осмотрел остатки пещерного храма: «Церковь вырублена в отвесном откосе скалы, лежащая над ней масса до 4-х сажень горной породы, в настоящее время не представляет опасных трещин и выветривания, почему церковь находится в условиях, безопасных для богомольцев. Относительно составления проекта возобновления пещерной церкви, — пришли к заключению, что проект должен представлять лишь реставрацию внутри — снаружи же... должен быть исполнен в византийском вкусе...».

Следует сказать, что на территории монастыря в 1908 году при разбивке огорода и расчистке площадки для строительства кельи, метрах в двадцати пяти ниже трапезной, монахи обнаружили еще одну пещерную церковь. По свидетельству А.И. Маркевича: «Раньше всего открыта была часть высеченной в скале лестницы, с 13 или 14 ступеньками и ясно заметным дверным заплечиком, ведущая, как оказалось далее, откуда-то к пещерному храму. По бокам лестницы высечены были места для отдыха вроде лежанок. Нижняя часть этой лестницы сползла или обрушилась. Далее открыта была маленькая пещерная церковь. Уцелел алтарь и большая часть храма. Храм обращен почти к востоку, на 80° от N к оси алтаря. Апсида алтаря полукруглая. К ней вплотную примыкает престол, отделяясь от нее лишь узким выступом, идущим вдоль апсиды...»

Престол каменный, выдолбленный из цельной массы и старательно обработанный. В алтарной части пещерного храма имелись следы краски, возможно, фресковой росписи.

К храму примыкали еще две пещеры: одна из них — с южной стороны — сообщалась с пещерной церковью дверью и служила, видимо, трапезной. По аналогии с другими пещерными крымскими храмами, А.И. Маркевич датировал его IX в. Остается только сожалеть, что, возможно, самая древняя пещерная церковь, положившая начало Георгиевскому монастырю, засыпана, забыта и после 1908-1909 гг. на этом месте исследования почти не проводились.

Второму пещерному храму повезло больше. Проект его выполнили архитекторы Н.М. Чагин и В.А. Фельдман. Первый участвовал в проектировании Форосской церкви Воскресения Христова и строительстве Владимирского собора в Херсонесе. В.А. Фельдман в своих основных творениях обращался к чистым формам греческой классической архитектуры. Остался он верен себе и в проектировании пещерного храма Рождества Христова.

Архитектор Николай Михайлович Чагин

Средства на его возрождение пожертвовал Алексей Андреевич Максимов — человек незаурядный и весьма богатый. По воспоминаниям С.А. Никонова — сына адмирала А.И. Никонова, участника обороны Севастополя 1854-1855 годов — лечащего врача Максимова, он «начал свою карьеру чернорабочим, затем десятником в городе Николаеве. Вскоре он сам выступил в качестве подрядчика». Строил Александровский док в севастопольском Адмиралтействе. Кстати, первый броненосец, введенный в этот док, назывался «Георгий Победоносец». Удачно женившись по любви на единственной дочери мецената С.Л. Кундышева-Володина, получил огромное состояние. В 1901 году перевесом в один голос А.А. Максимов сменил на посту городского головы К.П. Мертваго. Алексей Андреевич обладал недюжинным умом, прекрасными организаторскими способностями. Знали его и как щедрого мецената. Больничную церковь Христа Спасителя строили также на его средства. К сожалению, ранняя гибель А.А. Максимова помещала воплотить многие его добрые замыслы по благоустройству города.

Из того, что удалось при нем выполнить — сохранилось немного: доки, остатки усадьбы «Максимова дача», фасадная часть пещерного храма Рождества Христова.

Несмотря на значительные утраты, фасад этой церкви, выполненный из инкерманского камня, и сейчас поражает красотой, изяществом и тщательностью отделки.

Фасад пещерного храма Рождества Христова

Фасад нижнего яруса пещерного храма представляет собой глухую стену с входным проемом, обрамленным небольшим порталом в центре. Слева и справа на перекрытие первого яруса ведут пологие пандусы. Престол и кафедра вырублены в скале. Второй ярус — в виде прижатой к скале небольшой часовни — состоит из трех сомкнутых полуциркульных арок, опирающихся на столбы Центральная арка, увенчанная крестом, в свою очередь, заполнена легкой трехчастичной византийской аркадой. В мозаичном полу второго яруса имеются даты «891-1891». В ряде источников утверждалось, что восстановили и открыли его в дни празднования 1000-летия монастыря. На самом же деле к реставрационным работам приступили 29 февраля 1892 года и завершили лишь в 1893 году.

Проект иконостаса выполнил В.А. Фельдман. Он был одноярусный деревянный, резной, покрытый позолотой, с одними створчатыми дверями. Царские врата — в виде полуциркульной арки, увенчаны крестом. Справа имелось изображение Христа Спасителя, слева — Святой Девы Марии.

У храма Рождества Христова. Фото 1900-х годов

Готовясь к приезду гостей, отремонтировали гостиницу и кельи, замостили монастырский двор, к морю провели новую дорогу и лестницу, ставшую достопримечательностью монастыря. Она была едва ли не самая протяженная в Крыму — более 800 ступеней. Одна из легенд утверждает, что их было 891.

Романтический трап сохранился до наших дней, правда количество ступеней после неудачной реконструкции стало иным.

Древняя монастырская лестница, ведущая к Яшмовому пляжу

На скале Св. Явления, где, согласно легенде, спасшиеся греки обнаружили икону Георгия Победоносца, водрузили каменный крест с изображением святого, поражающего дракона, датами «891-1891» и памятной надписью. В скале вырубили ступени.

Скала Святого Явления на монастырском пляже

В ходе подготовки к празднику петербуржец А.А. Хвостов (не путать с Севастопольским градоначальником И. Хвостовым) предложил издать альбом с видами монастыря. Часть литографий для него выполнили в Одессе в фирме В. ТИЛЯ и К; а альбом — в художественной фототипии А.И. Вильборга в Санкт-Петербурге. Он сразу стал библиографической редкостью, так как тираж был всего тысяча экземпляров. В продажу альбом практически не поступал, только в монастырскую лавку в дни празднования юбилея. Альбом в папках с золотым и серебряным тиснением (с ошибкой на папке: в слове «Балаклавский» вместо «а» напечатали «о» Балоклавский») подарили императору и Великим князьям, послам, королю и королеве Греции, вручили членам Синода, К.П. Победоносцеву, министру Внутренних дел тайному советнику Е.В. Богдановичу, прибывшему на юбилей, А.А. Максимову... Так же были изготовлены серебрянные медали и бронзовые жетоны с надписью: "В память тысячелетия Георгиевского монастыря в Крыму". С обратной стороны медали стояла дата "891-1891", на жетонах — образ великомученика на коне, пронзающего копьем змея.

Обложка и титульный лист издания "Альбом видов Георгиевского Балаклавского монастыря в Крыму. 891-1891". Составитель А.А. Хвостов

Воспользовавшись удобным предлогом, игумен Никандр сделал попытку вернуть святыню монастырю — икону Георгия Победоносца, вывезенную митрополитом Игнатием, но она не увенчалась успехом. Впрочем, удалось найти компромиссное решение, о котором 10 октября 1891 года сообщила газета «Новости»: «Перенесенную на время празднования 1000-летнего юбилея в Георгиевский Балаклавский монастырь икону предложено возвратить обратно в Мариуполь, вследствие усиленной просьбы граждан Мариуполя, но с тем, чтобы ежегодно помянутая икона крестным ходом переносилась в апреле в Георгиевский монастырь и оставалась в нем до 15-го октября, а затем обратно возвращалась в Харлампиевский собор в Мариуполе, на время же отсутствия чудотворной иконы решено как в Георгиевском монастыре, так равно и в Мариупольском соборе — иметь точные копии с этой иконы».

Позже икона оказалась в Государственном музее изобразительных искусств Украины, где и хранится под названием «Икона XII века из Харлампиевской церкви г. Мариуполя».

14 сентября 1891 года состоялось торжественное богослужение, проведенное епископом Мартинианом, почти совпавшее с еще одним юбилеем: серебряной свадьбой императорской четы (10 октября). Прихожан и гостей собралось не менее тысячи. Движимые патриотизмом, десять севастопольских купцов даже обратились к своим собратьям с письмом «Мы христиане», призвав их в этот день «закрыть магазины, чтобы больше людей посетило юбилейные торжества». На следующий день совершили крестный ход вокруг обители: процессия спускалась по крутым уступам, шла по тропинкам, ведущим вдоль края обрыва. Архиерейский хор пел, и звуки молитвы отражались эхом от скал и разносились по округе. После совершенного водосвятия у источника святого Георгия крестный ход в лодках поплыл к скале Святого Явления, где отслужили молебен. По свидетельству очевидцев, «этот «водяной» крестный ход произвел неизгладимое и чарующее впечатление».

Во время празднования юбилея решили построить новый храм в память тысячелетия обители и в честь чудесного избавления наследника цесаревича от грозившей опасности в Японии. К верующим обратились с просьбой собрать средства на новый храм Вознесения Господня. Игумен Никандр сам отправился по губерниям Украины, но средства собирали медленно, к 1892 году на строительство имелось немногим более 3000 рублей. А в 1894 году умер император Александр III, который был известен своей религиозностью. В годы его царствования по всей Руси строились новые церкви и обновлялись старые. Закладка соборного храма во имя Вознесения Господня состоялась 17 октября 1898 года в присутствии императора Николая II и его супруги. Проект нового храма разработал архитектор Ларионов. Это должен был быть большой крестово-купольный собор в византийском стиле с пятью главами.

Сохранились воспоминания о церемонии закладки храма во имя Вознесения Господня. Они ценны тем, что позволяют представить, как вообще проходили подобные церемонии. «Сначала было подготовлено место для закладки нового храма в специальном павильоне, украшенном флагами, зеленью и цветами. По прибытии императора и императрицы началось положенное по церковному уставу богослужение на основание храма. Перед положением первого камня в специально сделанное углубление надо было вложить памятную серебряную доску с надписью «Во имя Отца и Сына и Святого Духа. В лето от сотворения мира 7406, от Рождества Христова же во плоти Бога Слова 1898, октября 17 дня Благочестивейшим Самодержавнейшим Великим Государем Императором Николаем Александровичем и Государыней Императрицей Александрой Федоровной собственноручно заложена Святая церковь во имя Вознесения Господня, Святителя Николая Чудотворца и Святой Мученицы царицы Александры в Георгиевском Балаклавском первоклассном монастыре, в память чудесного избавления Его Величества от грозившей опасности в Японии 1891 года апреля 29 дня. При Преосвященном Николае Епископе Таврическом и Симферопольском, временно управляющем Таврической епархией Никоне, Епископе Вольском, благочинном монастыря священноархимандрите Алексие и настоятеле монастыря Никандре». После прочтения настоятелем надписи император и императрица положили в углубление на камне золотые и серебряные монеты и закрыли его памятной серебряной доской; затем Николай II взял лопатой цемент и положил в углубление, на цемент был положен мраморный камень, ударив трижды по камню молотом, император положил начало сооружению храма. Таким же образом был заложен второй камень императрицей, а потом и остальными гостями».

Николай II с семьей в Георгиевском Балаклавском монастыре. 1898 год

Но этому собору не суждено было поднять свои главы: сначала у обители не хватало средств, а затем началась Первая мировая война, приведшая страну к революционному 1917 году.

На территории обители произошел еще один интересный случай, связанный с именем последнего русского царя. О нем вспоминает граф Д.С. Шереметьев: «Государь император, вместе с Императрицей Александрой Федоровной и с Августейшими Детьми прибыли в Севастополь. Государь, любивший после завтрака делать большие прогулки на автомобиле по окрестностям Севастополя... неожиданно отправился с Императрицей в Георгиевский монастырь, где он раньше, в прежние годы, неоднократно бывал, но на этот раз в монастыре Его никто не ожидал. Игумен и братия были очень удивлены и обрадованы Высочайшим посещением.

Мы вошли в церковь, и начался молебен. Стройные голоса монахов сразу изменили настроение: точно мы вошли после бури в тихий залив. Все было так молитвенно, проникновенно и тихо. Вдруг за дверьми храма, весьма небольших размеров, раздался необычайный шум, громкие разговоры и странная суматоха, одним словом что-то такое, что не соответствовало ни серьезности момента, ни обычному монастырскому чинному распорядку. Государь удивленно повернул голову, недовольно насупил брови и, подозвав меня к себе жестом, послал узнать, что такое произошло, и откуда это непонятное волнение и перешептывание. Я вышел из храма, и вот что я узнал от стоявших монахов: в правых и левых скалах, в утесах, живут два схимника, которых никто из монахов никогда не видел, и о том, что они живы, известно только по тому, что пища, которая им кладется на узкой тропинке в скалах, к утру бывает взята чьей-то невидимой рукой.

И вот произошло невероятное событие, потрясшее всех монахов монастыря: два старца в одежде схимников тихо поднимались по крутой лестнице, ведущей со стороны моря. О прибытии Государя в монастырь им ничего не могло быть известно, ибо и сам игумен и братия, никто не предполагал о посещении Государя, которое было решено совершенно внезапно, в последнюю минуту. Вот откуда волнение, произошедшее среди братии... Я доложил Государю и видел, что это событие произвело на него впечатление, но он ничего не сказал и молебен продолжался.

Когда кончился молебен, Государь и Императрица приложились ко Кресту, потом побеседовали некоторое время с игуменом и вышли из храма на площадку.

Там, где кончалась деревянная лестница, стояли два древних старца. У одного была длинная белая борода, а другой был с небольшой бородкой. Когда Государь поравнялся с ними, они оба молча поклонились ему до земли. Государь видимо смутился, но ничего не сказал и медленно им поклонился.

Теперь, после всего происшедшего, думается, что не предвидели ли монахи-схимники своими мысленными очами судьбы России и царской семьи и не поклонились ли они в ноги Государю Императору Николаю II, как Великому страдальцу Земли Русской».

Жизнь монахов в монастыре Святого Георгия отличалась трудолюбием и особой строгостью на протяжении многих лет. В ближайших к обители скалах появились скиты отшельников, этот факт подтверждает в воспоминаниях граф Д.С. Шереметьев. Монахи-схимники вели совершенно уединенный образ жизни.

Настоятель Свято-Георгиевского монастыря игумен Никандр (Чуватин) с братией монастыря. Фото конца 19 в.

В 1898 году у Святых ворот соорудили небольшую часовню во имя Святого Великомученика Георгия. В 1899 году в монастырь провели телефон.

В конце 1907 года группа «анархистов-экспроприаторов», попросту говоря бандитов, совершила налет на Георгиевский монастырь. Экспроприация не удалась. Монахи с трудом, но отбились. Возвращаясь, анархисты встретили экипаж, в котором ехали балаклавский становой Гвоздевич и жандармский унтер-офицер Дзюба — оба приговоренные бандитами к смерти.

Гвоздевич был убит, жандарму же повезло — он упал в канаву и притворился мертвым.

После этого случая монахам пришлось приобрести несколько ружей — время было смутное.

Довольно сильно монастырской братии докучал севастопольский градоначальник Иван Хвостов, являвшийся в монастырь исключительно «под шафе» и пытавшийся учить настоятеля уму-разуму.

Рассказывали, что, служа в гвардейском экипаже и проявив себя незаменимым организатором попоек, он стал адъютантом Великого князя генерал-адмирала Алексея Александровича. На одном из дружеских ужинов Хвостов выпросил у своего высокопоставленного собутыльника место севастопольского градоначальника. Даже привычные ко многому моряки удивлялись «талантам» этого столичного циника, особенно его замысловатому непечатному фольклору. Ругался он искуснее старых боцманов. О приверженности к Бахусу и говорить не приходилось. Но связываться с выдвиженцем Великого князя не хотелось никому. Все же Хвостов споткнулся на английском консуле — мистере Куке. Жил тот в особнячке на Центральном холме у Владимирского собора, из которого открывался великолепный вид на Севастопольский рейд со стоящими там судами. «Вычислив» в консуле английского шпиона, градоначальник предложил сменить ему место жительства. Удивленный мистер Кук пожаловался начальству. К радости горожан и монахов, поменять город и службу пришлось Хвостову.

1914 год нарушил привычный уклад в Свято-Георгиевском монастыре. Ушли в море военные корабли, а вместе с ними — приписанные к ним иеромонахи. И вновь, как более полувека назад, они проводили церковные службы для матросов, подбадривали их в бою и провожали погибших в последний путь.

Гражданская война разделила Россию на два враждующих лагеря. Братия Георгиевского монастыря поддержала барона Врангеля, в те бурные годы в его стенах жили и гражданские, и духовные лица, не принявшие новую власть.

Установившаяся после Гражданской войны Советская власть сразу провела национализацию движимой и недвижимой собственности. Все земли и постройки Балаклавского Георгиевского монастыря перешли в собственность государства, здесь был создан совхоз с одноименным названием «Георгиевский монастырь». Управляли совхозом назначенные государством жители близлежащих деревень, а монахов зачислили на должности дворников, плотников, сторожей, скотников. Однако храмы не закрыли, и в них каждый день проводилась служба.

1922 год был особенно тяжелым для Крыма: люди погибали от голода. Из церквей и монастырей изымали ценности в фонд голодающих, не обошли и Георгиевскую обитель. Но Балаклавский монастырь оставался действующим, во всех храмах велись службы, жизнь шла своим чередом. 29 ноября 1929 года Георгиевский Балаклавский монастырь ликвидировали и передали курортному тресту. По просьбе верующих им отдали Крестовоздвиженский храм, однако в 1930 году закрыли и его. Крест на скале Святого Явления разломали и сбросили в море.

Еще в мае закрыли все церкви. Пещерную отдали музейному объединению, остальные — санаторию Осоавиахима. Уникальный храм Святого Георгия им, видно, сильно мешал, и его просто снесли. От церкви остался фундамент, подвальная часть да ступени белого мрамора. Вместо храма установили традиционные парковые скульптуры. Не забыли и «Девушку с веслом». Вскоре санаторий тоже закрыли. По некоторым данным, с 1930 по 1933 гг. на территории бывшего монастыря находился лагерь для лиц, которые чем-то не угодили советской власти. Сидели целыми семьями: греки, татары, русские... В июне 1936 года монастырские постройки вновь отдали Осоавиахиму под дом отдыха на 400 мест. Один из домиков облюбовал для летней дачи командующий Черноморским флотом И.К. Кожанов. С конца 1939 года до ноября 1947 года в бывшем монастыре находились Военно-политические курсы Черноморского флота.

Монастырская земля тоже не пустовала. «Три обширных совхоза расположились треугольником на полуострове. Один угол — совхоз «Безбожник». Здесь над глубоким обрывом, у м. Фиолент, еще недавно жили трутнями представители мракобесия. Во 2-м углу раскинулась молочная база морзавода — совхоз № 2 (молферма). Под ферму отошли дачи князя Вяземского, Капылова и др. Угол 3-й — совхоз № 1 Военпорта. Здесь выращивается мясо для рабочих-ударников. Дачи, занятые совхозом, в которых пьянствовали и развратничали, «отдыхали» городские головы, инженеры Максимовичи и прочая белая «знать», не знали электрической лампочки. Теперь здесь электрический свет для 2500 свиней...».

В годы войны в помещениях монастыря организовали курсы для сержантов и офицеров 109-й стрелковой дивизии Приморской армии, там же находились несколько медсанбатов, в том числе 299-й (затем 272-й) инфекционный медсанбат. Западнее и восточнее обители появились небольшие кладбища, от которых сохранились лишь две могилы.

Во время Великой Отечественной войны гостиница, братский корпус, трапезная превратились в руины. А также пострадал некрополь, где похоронены многие известные люди: князь А.Н. Голицын, граф В.А. Покровский — друг Пушкина и Жуковского, О.И. Витт, генерал-майор Н.И. Тригони, участник Первой обороны Севастополя вице-адмирал Н.М. Соковнин. Прекрасный парк, некогда с такой любовью разбитый монахами, оказался заброшенным. Пришел в негодность источник Святого Георгия, разрушается лестница, заброшен террасный парк со следами былого великолепия и еще большими свидетельствами забвения и запустения, в аварийном состоянии колокольня, часовня на могиле митрополита Хрисанфа...

После войны на территории бывшего монастыря расположилась воинская часть. Только в 1991 году началось возрождение древней обители. 14 сентября освятили в севастопольском храме святителя Николая на Братском кладбище и установили на скале Явления металлический крест. На нем сделали надпись: «Крест воздвигнут 14 сентября 1991 года в празднование 1100-летия основания Георгиевского монастыря. По благословению его Преосвященства, Преосвященного епископа Симферопольского и Крымского Василия с милостивейшим участием Черноморского флота, молитвенным участием духовенства Крымской епархии и благочинного Севастопольского округа священника Георгия Полякова. На благотворительные пожертвования Валерия Алексеевича Черненко».

6 мая 1993 года в монастыре отслужили первую за многие годы Божественную литургию, а 22 июля был зарегистрирован устав монастыря. Монастырю вернули часть его бывшей территории. Наместником Балаклавского Свято-Георгиевского монастыря стал иеромонах Августин (Александр Половецкий). Под его руководством постепенно оживала древняя обитель. Возродили пещерный храм Рождества Христова, в нем проводятся постоянные службы, благоустраивается территория. К сожалению, до сих пор не вернули братии другой храм — Крестовоздвиженский. В нем размещается библиотека воинской части, но в престольный праздник там проводится торжественное Богослужение. В ходе строительных работ был найден камень с закладки соборного храма Вознесения Господня. Его установили возле могилы погибшего в годы Великой Отечественной войны капитана Романова.

Архимандрит Августин (Александр Половецкий). Мыс Фиолент. 1994 год. Фото с сайта http://grafskaya.com

Довелось братии узнать и боль утраты. 13 сентября 1996 года трагически погиб наместник монастыря архимандрит Августин. За свою короткую жизнь он много сделал богоугодных дел, восстановил из руин три обители и несколько храмов. В сердцах братии и прихожан он остался добрым пастырем.

В Свято-Георгиевском монастыре осенью 1996 года прошли VI международные Крымские Пушкинские чтения. А. С. Пушкин побывал в обители в 1820 году вместе со своим другом Раевским. «Георгиевский монастырь и его крутая лестница к морю оставили во мне сильное впечатление», — писал поэт. Его воображение взволновали громадные скалы, бушующее море и мифы о языческом храме богини Дианы, и родились строки:

К чему холодные сомненья?

Я верю: здесь был грозный храм,

Где крови жаждущим богам

Дымились жертвоприношенья...

5 сентября 1983 года возле Крестовоздвиженского храма установили памятник А.С. Пушкину.

Свято-Георгиевский монастырь посетили и другие известные люди: А.С. Грибоедов, А.К. Толстой, И.С. Аксаков, А.Н. Островский, И.А. Бунин, А.П. Чехов. Виды монастыря запечатлели И. Айвазовский, В. Верещагин, В. Тимм, К. Боссоли.

Радует, что сегодня восстанавливается не только монастырь, но и его славные традиции, связанные с военно-морским флотом. В 1997 году в монастыре освятили Андреевские флаги нескольких военно-морских частей и кораблей, теперь они гордо развеваются на мачтах. Моряки помогают в восстановлении обители, а монахи рассказывают им о славной истории монастыря, о вере и Церкви. Нередко можно увидеть в монастырском храме молящихся молодых воинов, и это настоящая награда для их духовных наставников. Может быть, вскоре на кораблях, как и прежде, будут нести службу священники.

В октябре 2000 года состоялась закладка храма в честь святого Георгия Победоносца. В торжественной церемонии приняли участие настоятель монастыря иеромонах Аристарх, представители городских властей, Черноморского флота Российской Федерации. На месте будущего алтаря установили камень, в который поместили капсулу с памятной запиской. Восстановленный храм будет памятником всем, кто внес свой вклад в возрождение Георгиевского монастыря.

В настоящее время молитвами и заботами игумена Савватия и братии идет дальнейшее восстановление монастыря, постепенно он приобретает былой величественный облик. Только за последний 2009 год заботами трудников Николая, Виталия, Владимира и братии монастыря благоустроена, облицована камнем территория вокруг храмов Святого Георгия Победоносца, Рождества Христова и часовни Иверской Божьей Матери. Решена проблема, стоявшая перед обителью 52 года — проложена канализация 180 метров, подключен городской водопровод. Благоустроена тропа к схимническим кельям. Перекрыты несколько крыш монастырских зданий. Заведено подсобное хозяйство: куры, козы.

Получено благославление на восстановление дома адмирала Лазарева, входящего в монастырский комплекс.